Подрябинников Трифон Захарович (1887—1974). Родился в Житомире. Учился у Юона и Машкова в Училище живописи, ваяния и зодчества. Работал на многих фарфоровых заводах: Барановском, Волховском, Бронницком, Дмитровском, Дулевском. 1936—1948 гг. - художник на ЗИКе (1945—1947 гг. возглавлял художественную лабораторию). Преподавал в Училище № 17.На заводе расписывал пейзажные блюда, дал рисунки на столовый сервиз «Волга-канал» (для техники печати). С 1927 г. выполнял росписи солями; выставочные вазы «Глициния» (1937), «Московское море» «Химкинский порт» (1946); «Партизаны» (1948) —все формы авторские. До 1973 г. поддерживал с ЗИКом творческие связи, выполняя ряд своих произведений (например, декоративные панно, блюда). В 1954 г. в Москве вышла книга Т. Подрябинникова «Мой опыт росписи фарфора и фаянса растворами солей».

Источник: Бубнова Е.А. Конаковский фаянс - Москва, 1978

Подрябинников Трифон Захарович родился в 1887 г. в г. Житомире. В Училище живописи, ваяния и зодчества учился у К.Ф. Юона и И.И. Машкова. В конце двадцатых — начале тридцатых годов работал на Будянском заводе. В дальнейшем, на протяжении тридцати пяти лет, был тесно связан с Конаковским ордена Трудового Красного Знамени фаянсовым заводом имени Калинина. Автор книги «Мой опыт росписи фарфора и фаянса растворами солей» (Москва, 1954).

Источник: Большаков Л.Н. Рисунок на фаянсе. Непридуманная повесть о будянском Петушке.- 2-ое изд., доп.- Харьков: Прапор, 1986, С. 214

Нестареющий талант. Мать Украина ты дала народу прекрасных сыновей и дочерей. Сколько художников слова, кисти и звука поднялись на твоих чудесных просторах. Не все они увидели светлую и радостную жизнь, но все они стремились вперед, предчувствуя очистительную революционную грозу. Тарас Шевченко, Иван Франко, Леся Украинка, Михаил Коцибинский, Панас Мирный были глашатаями революционной дружбы с народами необъятной России. Эти представители соловьиной речи были властителями дум молодого поколения, его учителями и наставниками.

Перед нами убеленный сединой с шевченковскими усами сын певучей Украины — Трифон Захарович Подрябинников. Смотрю я на его вдохновенное лицо, слушаю теплую, мягкую речь и передо мной возникают бессмертный образ Тараса, бескрайняя голубая ширь Днепра, непередаваемый в своей прелести пейзаж его родного Житомира. Человек по натуре своей художник, — говорил Максим Горький.— Он всюду так или иначе стремится вносить в свою жизнь красоту. Эта искра красоты в раннем детстве запала в душу Подрябинникова и вот уже 74 года горит не ослабевая.

Счастливая встреча в начале ХХ века с учителем рисования — человеком большой души — Дмитрием Ефимовичем Антоновым определила путь пятнадцатилетнего юноши. Годы упорной работы, встречи с людьми искусства углубляли талант молодого художника, расширяли его кругозор, делали кисть уверенней, палитру богаче и ярче. Искусство требует от человека искренности, честного и напряженного труда, всей жизни художника. И вся жизнь Трифона Захаровича — это непрерывный, беспокойный труд, направленный на то, чтобы украсить жизнь советского человека. Рисовать Трифон Захарович начал с одиннадцати лет. Портреты, бытовые зарисовки, пейзажи. Сейчас у него в кабинете есть уголок 1903 года, в котором собраны работы 15-летнего художника. Совершенствуя свое мастерство в портретной живописи, Трифон Захарович одновременно подружился с производством и стал художником-керамистом. 30 лет его кисть украшала фарфор и фаянс, 30 лет пытливый ум и горячее сердце толкали на поиски нового, неизведанного. Могучая эта сила — стремление вперед. Она неистребима как жизнь. И счастлив тот, в ком горит этот прометеев огонь. Чувство нового всегда подсказывало ему темы. Индустриализация, партизаны, физкультура, строительство канала имени Москвы нашли свое воплощение в работах художника как нa вещах уникальных, так и на массовых изделиях фарфора и фаянса.

…Было время, когда славился фарфор саксонский, копенгагенский и севрский. Славился он художественной росписью. Сравнительное богатство палитры и яркость краски выгодно отличали его. Но как достигали этого художники — оставалось тайной. Эта тайна не давала покоя Т. Подрябинникову. И он поставил перед собой задачу: искать, экспериментировать, изучать материал, изучать краски и способы росписи. Для декорирования керамических изделий применяются специальные, так называемые керамические, порошковые краски. По способу нанесения их на фаянс краски бывают надглазурные и подглазурные. Надглазурные краски недолговечны на изделиях фаянса. Они стираются. Подглазурные долговечны, стереть их нельзя, не повредив изделия. Но палитра подглазурной росписи бледнее, так как при высокой температуре обжига краски выгорают или дают плохие серые тона. Каким отдать предпочтение? Какой путь сулит успех? Раздумывая над этой дилеммой, художник садится за химию. Он заново изучает ее практически. После долгих кропотливых трудов, многочисленных опытов художник приходит к выводу, что успех лежит на пути декорирования фаянса растворами солей. Для раствора он берет азотнокислые, хлористые или сернокислые соли металлов: кобальта, железа, никеля, хрома, золота и др. Размеры газетного очерка не позволяют подробно остановиться на этой сложной работе. Мы можем порекомендовать нашим читателям, которые заинтересуются новым методом росписи, познакомиться с книгой Т. Подрябинникова «Мой опыт росписи фарфора и фаянса растворами солей», изданной в Москве в 1954 году. Эта книга у специалистов получила высокую оценку. Для примера приведем отзыв научного сотрудника института истории искусств Академии художеств А. Салтыкова. Он называет Т. Подрябинникова «Основоположником русского искусства керамической живописи солями металлов». «Книга, — пишет А. Салтыков, — очень полезная и для живописца-исполнителя, и для инженера-руководителя, и для художника-автора, химической лаборатории». Эта книга - итог многолетнего неустанного поиска. За десятки лет у художника накопился большой опыт, и он спешит обобщить его и передать товарищам по профессии, молодым художникам, которым предстоит продолжить творческие находки. Ну, а как же с загадочной росписью иностранных мастеров? Очень просто. Загадка перестала быть загадкой. Роспись мастеров севрского и копенгагенского фарфора поблекла в сравнении с тем, чего добился Т. Подрябинников. Если датчане располагали тремя тонами, то он имеет в своем распоряжении тонов раз в пятнадцать больше!

В Государственном Музее керамики в Кусково стоят две вазы Т. Подрябинникова. Посетители надолго останавливаются возле них. Они расписаны по новому методу — растворами солей. Не один специалист «ахал», раскрыв от изумления рот. И действительно есть чем восхищаться. На вазе нанесен пейзаж наших мест. Над бескрайним волжским раздольем склонились зелено-косые березки, голубой дымкой окутана даль, она манит вас в серебряные просторы, и невольно хочется воскликнуть: как прекрасна эта русская, родная природа! А краски! Они настолько приятны и мягки, переходы тонов настолько нежны, что, кажется, звучит чудесная гамма, похожая на музыку рассвета.

Трифон Захарович - пенсионер. Но кисть зовет его к труду, и он полон творческих замыслов. Сейчас он готовит декоративное панно, которое мы увидим на выставке. Калининское отделение Союза художников в этом году организует персональную выставку творчества художника Т. Подрябинникова. На этой выставке посетители смогут обстоятельно познакомиться с творчеством старейшего художника с нестареющим талантом.

Нестареющий талант // Заря коммунизма, 1961. -20 января

Московское море. В хранилище образцов фаянсового завода имени М.И. Калинина внимание посетителей привлекают большие декоративные вазы. Их высота 435 и 275, а диаметр в наиболее широкой части соответственно 326 и 190 сантиметров. На корпусах ваз твердой рукой большого мастера написаны широкие водные пейзажи. Голубая даль неба сливается с синим простором молодого еще Волжского водохранилища канала Москва — Волга. А далеко на горизонте узкая полоска земли с небольшим лесочком как бы подчеркивает водную ширь, созданную руками человека. По этому простору плывет красавец-теплоход. Перед нами фаянс, но мы не видим ни жесткого мазка кисти, ни легкой выпуклости или матовости красочного слоя. Мягкие, словно акварельные тона, и очень широкая палитра цветов: почти весь солнечный спектр, за исключением разве ярко-красного и оранжевого, присутствует в тонах и полутонах богатейшей росписи. И все это создано талантом, огромными научными исследованиями и титаническим трудом выдающегося художника-керамиста Трифона Захаровича Подрябинникова, который более 30 лет своей творческой жизни отдал Конаковскому фаянсовому заводу. Здесь он разработал и перенес в материал уникальную технологию росписи фаянса растворами солей. Еще в 1927 году опытный инженер-химик Е.О. Бильфельд подсказал Трифону Захаровичу возможность использования водных растворов солей металлов для подглазурной росписи фарфора, как расписывали с конца XIX века фарфор на Копенгагенском фарфоровом заводе. Однако сложность этой технологии и полная неизвестность даже принципов ее применения привели на первых порах к одним неудачам.

В 1936 году Подрябинников перебрался в Конаково. Но копенгагенская роспись не выходила из ума. И он начал «примерять» растворы солей для росписи фаянса. Это решение оказалось счастливым. Если на фарфоре соли давали всего 3-4 цвета окислов тугоплавких металлов, то на фаянсе, обжиг которого ведется на 200-250 градусов ниже, цветов оказалось значительно больше. И снова «заболел» Подрябинников солями. Началась напряженная исследовательская работа. И вот в 1937 году выполнена первая крупная работа — декоративная ваза «Глицинии». А Трифон Захарович разрабатывает технологию массового декорирования изделий. Крытье, борта, ленты, отводки и усики, а так- же живописные росписи тарелок и целых сервизов предлагает он выполнять, как теперь принято говорить, солями — зеленых, синих, голубых, коричневых, желтых, розовых и красных цветов. В том году заплескались на старых волжских плесах волны Московского моря. И широкий водный простор поразил воображение художника. Целыми днями просиживал он за мольбертом, зарисовывая то один, то другой вид. Скоро их накопился целый альбом. И постепенно созревает замысел перенесения величественной красоты просторов на большую фаянсовую вазу.

Война прервала кропотливую творческую и исследовательскую работу. И лишь в 1948 году, когда конаковский фаянс по качеству черепка и по технологии вышел на довоенный уровень, он продолжил свои искания. В 1950 году ваза «Московское море» с двумя женскими фигурами на берегу стала экспонатом Государственного музея керамики, а несколько позднее ваза «Партизаны», после триумфального шествия по выставочным залам Союза художников и Академии художеств СССР, вошла в фонд Третьяковской галереи. Свои технологические и художественные поиски и находки Трифон Захарович не держал в секрете. Уже в 1936-37 годах солевые декоры с успехом применил П. Кожин в своих пушкинских гротесках и в анималистической серии для Парижской выставки. А позднее все «секреты» он передал потомкам в книге «Мой опыт росписи фарфора и фаянса растворами солей», вышедшей в Москве в 1954 году. Трифон Захарович сделал многое для технологии и художественных приемов, но школы создать не сумел. Может, потому, что и художники и администрация видели, как много творческого труда вкладывал он в свое любимое дело, видели, как трудно давались успехи. А поэтому сворачивали на более легкий путь старой надежной технологии декорирования красками и глазурями. И сегодня художники по-прежнему пугаются сложности работы в этой технике. Соли применяются только как вспомогательные, оттеняющие красители при декорировании фаянса. Но я твердо уверен, что придет время, и появятся новые художники-технологи, энтузиазм и талант которых поднимет знамя подрябинниковской технологии росписи фаянса растворами солей и принесет новую славу конаковскому фаянсу.

Лубов Г. Московское море //Заря

См. также: Петренко Е. Находка редкого качества //Тверская Жизнь.- 2014, 11 июля

Пути-дороги. Из книги: Арбат Ю. Конаковские умельцы, 1957.