В экспозиции — графика Анатолия Камардина, что на первый взгляд выглядело как антураж для презентации альбома, но все оказалось по-другому: графические листы и несколько керамических работ, выполненных в различных техниках, показывают «кухню художника», что важно для осмысления его творчества. Сам Анатолий Камардин признается в книге: «Мне интересно перелистывать блокнотные эскизы, почеркушки, сделанные по вечерам, сидя на диване, и не только. Сделанные в разные времена, спонтанно, отрешенно. Такое бесцельное рисование бывает очень продуктивным. Разглядывая затейливую ломкую вязь полузабытых эскизных рисунков, находишь в них что-то новое, то, что не заметил сразу. И когда, домысливая, вдруг появляется композиционное решение, образ вещи, — это радует». Анатолий Камардин, впрочем, известен прежде всего как художник-керамист.

Определенную роль в выборе будущей профессии сыграли его детские воспоминания: Анатолий Камардин вырос в Конаково, где всюду были разбросаны кусочки фаянса. «Россыпи черепков, вся эта фантастическая мозаика, цветочные орнаменты, «агашки», птички, причудливая вязь узора, блеск золотых отводок, цветные майоликовые всполохи, рельефные «грибочки», то вдруг чья-то фаянсовая головка, ручки от чашек. Все это манило и будоражило детское воображение. Это был целый мир. Мы играли этими черепками, пытаясь собрать что-то целое, или составляли из осколков какие-то свои немыслимые мозаичные мироздания», — вспоминает художник. В создании альбома принимал участие целый авторский коллектив. Конечно, сам Камардин, которому в составлении книги помогал коллега по художественному цеху Геннадий Самойлов, он же разрабатывал дизайн-проект и оформлял альбом; работали фотографы.

Искусствовед, непревзойденный знаток декоративно-прикладного искусства Ольга Пиотровская написала вступительную статью: — Наш творческий союз с Анатолием Камардиным начался с середины 1970-х годов, с 1976 года он участвует в крупных выставках декоративно-прикладного искусства, мы вместе делали несколько его персональных выставок в Твери и за границей. Одними из самых ярких проектов стали «Зеленые яблоки» и «Зеленые яблоки. Двадцать лет спустя», где Камардин показал себя очень ярким художником. Что интересно, когда мы готовили его выставку в Финляндии, то работы оказались поставленными в другое пространство, — я смотрела на них и испытывала гордость, потому что в разных ситуациях они звучат по-разному, вещи открываются другой стороной. Особенность творчества Анатолия Камардина заключается в том, что его произведения обладают мощной энергетикой, которая притягивает зрителей, в насыщенности его образов огромным духовным смыслом. У его творений есть душа, и они продолжают жить своей жизнью вне зависимости от автора. Анатолий Камардин очень русский художник, который обращается к древнерусской живописи, зодчеству, к истокам народного творчества во всем их многообразии. Конечно, не обошлось и без влияния западноевропейского искусства, но у Анатолия это выливается не в цитирование, а в очень точные интерпретации. Он часто обращается к библейским сюжетам, своеобразно их трактуя. Вечность, любовь — вот главные темы в его творчестве. Показательно, что художник Камардин даже незначительные элементы бытия возводит до уровня явления. Когда мы работали над альбомом, то — так случилось — одновременно читали Иосифа Бродского, из его «Поклонения тени» мы и взяли эпиграф к книге: «...Как и сам Всемогущий, мы делаем все по своему образу... и наши изделия говорят о нас больше, чем наши исповеди». Мне кажется, это очень точная фраза. Геннадий Самойлов: «Было сложно собрать воедино яркий изобразительный материал и текст, потому как объем книги все-таки небольшой, и осознать, что это фрагмент огромного серьезного мира. Однако нам это удалось. Анатолий Камардин — один из немногих примеров художников, который просто работает, и работает мастерски. Уровень, качество - эти слова даже неуместно произносить, говоря об Анатолии, — они просто есть». Анатолий Камардин высказался так: «Иной раз начинаешь работу совершенно пустой в процессе «игры» с материалом, и, только со­прикасаясь руками с глиной, происходит рождение вещи». И еще одна цитата: «Мне дороги идеи, которые пришли ко мне, пусть и неожиданно для меня самого, пусть они нелепы на первый взгляд и непохожи на то, что я делал раньше. Это не останавливает меня, а, наоборот, провоцирует к воплощению в материале».

Анатолий Камардин: Мне любые дороги идеи // Тверская жизнь, 2008. – 7 ноября.

 Некролог. В среду на 62-м году жизни скончался заслуженный художник России, член Союза художников России, один из самых заметных мастеров тверского искусства Анатолий Викторович Камардин.

Он имел репутацию человека с независимыми взглядами на творчество. Уже при его жизни было понятно, что этот художник внес значительный вклад в историю отечественной керамики. Декоративные скульптуры, пластические объекты и панно, графика, архитектурно-пространственные композиции Камардина хорошо известны и, сейчас отрадно это осознавать, в большинстве своем опубликованы. А значит, у ценителей настоящего искусства есть возможность познакомиться с творчеством этого художника мирового масштаба не только в музейных экспозициях (его работы находятся в крупнейших собраниях), но и в каталогах и альбомах, один из которых издан в Твери не так давно – в 2008 году.

Отец Камардина был художником-самоучкой. Возможно, именно этот факт повлиял на выбор профессии. Причем выбор этот был сделан в пользу керамики. Мастер признавался, что на его решение во многом повлияли детские воспоминания: Анатолий Викторович вырос в Конакове, где всюду были разбросаны кусочки фаянса. «Россыпи черепков, вся эта фантастическая мозаика, цветочные орнаменты, «агашки», птички, причудливая вязь узора, блеск золотых отводок, цветные майоликовые всполохи, рельефные «грибочки» вдруг чья-то фаянсовая головка, ручки от чашек. Все это манило и будоражило детское воображение. Это был целый мир. Мы играли этими черепками, пытаясь собрать что-то целое, или составляли из осколков какие-то свои немыслимые мозаичные мироздания», – признавался художник в автобиографии. Отслужив в армии, Камардин поступил на отделение керамики Абрамцевского художественно-промышленного училища. После защиты диплома его направили на Конаковский фаянсовый завод имени М. И. Калинина, но и здесь молодой художник продемонстрировал свою независимость и стал работать на сувенирном участке цеха промышленной керамики Калининского стекольного завода, где и прошло его творческое становление.

В это время авторские коллекции графических работ и керамические скульптуры Камардина начинают активно экспонироваться на городских, областных, всесоюзных (впоследствии – на всероссийских и международных) выставках, которые всю жизнь давали художнику стимул для постоянного профессионального роста и обретения мастерства. Работы Анатолия Викторовича даже в ранний период творчества были лишены налета «советскости» и далеки от идеологических потребностей эпохи – он поднимал вечные темы: гармонии человека и окружающего мира, красоты природы. Постепенно художник пришел к открытию собственной студии, потому что создание керамики без промышленной базы невозможно. Начиная с 1987 года он работал в своей мастерской с печью для обжига, привезенной из Германии.

Анатолий Камардин был известен не только как непревзойденный мастер, но и как высочайший знаток истории искусства, прежде всего истории развития своей любимой керамики в странах Европы и Востока, он блестяще знал искусство античного мира. Собственный взгляд на мировую художественную культуру, изучение богатых традиций изготовления керамики – все это позволило художнику обрести свой неповторимый творческий голос, всегда узнаваемый, всегда интересный, всегда поражающий индивидуальностью и артистизмом.

Главная особенность творчества Анатолия Камардина заключена в мощной энергетике созданных им произведений, в насыщенности его образов огромным духовным смыслом. Художник искал сюжеты для своих работ в повседневности («Песнь льна», «Река»), в прошлом и настоящем. Закономерным стало для мастера обращение к древнерусскому искусству, которое он почитал особенно, к духовным началам жизни («Дневник ангела», «Апостолы»). Из иконописи он почерпнул и свой излюбленный художественный прием – расположение росписи на клеймах. Камардина вдохновляло народное искусство. Работая в этом направлении, он широко использовал пластический и образный язык лубка, вышивки, глиняной игрушки, никогда, впрочем, напрямую не повторяя и не заимствуя, но всегда переосмысляя традиционные орнаменты и формы, предлагая их интерпретации. Даже незначительные элементы бытия мастер возводил до уровня явления.

Керамика Анатолия Камардина формирует собственный мир с особой сферой существования и своими героями. В его искусстве уживаются противоречащие друг другу понятия и художественные средства. По мнению искусствоведа Ольги Пиотровской, здесь можно говорить о своего рода «фигуративном реализме», в целом присущем искусству, где встречаются и конкретная, и обобщенно абстрактная формы и переплетаются интеллектуальность высокого с предельной простотой. «Многие работы – это неожиданная «художественная провокация, – пишет искусствовед, – где порой существуют определенные концептуальные идеи, превращающие общение с ними в «игру для посвященных».

Анатолий Камардин, как настоящий художник, всегда очень много и плодотворно работал, говоря о себе, что он вечный ученик, для которого керамика – истинная художественная страсть.

Тверская Жизнь 2012.- 31 августа.- С. 7