Первым произведением, созданным им на Конаковском фаянсовом заводе, был «солнечный жирафенок-звереныш, вошедший в жизнь и познающий ее», как говорит о нем сам автор. Это была условная, вытянутая по вертикали скульптура на трех ногах, в таком же условном майоликовом декоре, великолепно найденном Ф. Крохиной. Однако в основе ее лежит реалистический образ милого глазастого мальчика, пытливо вглядывающегося в действительность. Произведение Сергеева — Крохиной получилось необыкновенно выразительным, наполненным эмоциональным содержанием, и декоративным. Завод, начав выпускать «Жирафенка» с 1960 года, производит его и сейчас. Вскоре В. Сергеев создал другую анималистическую скульптуру — «Тетерку», которую также хотел наделить большим, почти философским, подтекстом. В ней он стремился отобразить «возвышающую чистоту природы: лесов, зорь, песен, солнца и грустную человеческую струнку любви, тепла, ласки». Неважно, что скульптура оказалась поверхностной и не вобрала в себя всей глубины ассоциаций и переживаний; важно, что художник ставил перед собой такие интересные, глубокие задачи, что он совершенно по-новому рассматривал анималистическую тему в фаянсе. Знаменательно, что замыслы Сергеева были поняты широкой аудиторией.
Его работы имели успех, и следом за «Жирафенком» и «Тетеркой» появились «Петух-хвастун», «Царь зверей», «Верблюжонок», «Лосенок». Все эти забавные, веселые фигурки интерпретировали какие-либо свойства характера человека. Петушок, распушив хвост, растопырив совсем не пышные крылья и широко округлив глупые голубые глаза, показывает своим собеседницам-курам, какого червяка он нашел. Лев оказался смешным и совсем не грозным, верблюжонок застыл от сознания своей неподражаемости. В скульптурах Сергеева была нова не только тема, ассоциативный язык, но и сама пластика и майоликовый декор. Эти скульптуры, радостные, декоративные, легко нашли себе место в интерьере тех лет, по сути дела очень скучном, однообразном, построенном по стандартному плану и обставленном однотипной мебелью, собранной из простейших деталей. Произведения Сергеева оказались в квартире не просто ярким пятном, элементом убранства. Они несли в себе теплоту живого собеседника, юмор, массу других чувств, понятых каждым человеком по-своему. Следует отметить, что с формальной стороны скульптор, играя объемами, главной выразительной особенностью своих работ избрал силуэт, правильно рассчитав, что в условиях современных квартир скульптуры размещаются чаще всего на полках, у стены, и работать должен именно силуэт. Забавная рукотворность и неожиданность живописного решения усиливала внутреннее содержание образа, его декоративность. Автор испещрял фигурки полосами, кругами, маленькими листочками, цветами, которые ловко ложились по форме, подчеркивали ее конструкцию и в то же время усиливали ощущение шутки, веселья.
Избранное Сергеевым направление в скульптуре нашло свое дальнейшее воплощение в целой серии сувенирных работ 1967 года: «Валдай», «Русская зима», «Рыбак», «Волхова», «Архангельск», «Кофейный сервиз», а также в сувенирах последующих лет, таких, как «Селигер», «Суздаль», «На личное первенство» (все 1968), «Тверские козлы», «Русская охота» (1969) и др. Не повторяя однажды найденного, идя в своем творчестве дальше, скульптор все время ищет новых поэтических ассоциаций, внутреннего звучания образа. При всей индивидуальности его работы были детьми своего времени, и появиться они могли именно во второй половине 1960-х годов — в период поисков декоративности пластического языка и глубины образов.
В это время, как уже отмечалось, усилился интерес к национальным традициям в декоративном искусстве, усилилась тяга к образному решению посуды и скульптуры. Поэтому обращение В. Сергеева не только к своеобразно раскрытой анималистической теме, но и воплощению в фаянсе образа старых русских городов, вполне понятно. Сувенир «Валдай» решен им в виде дуги, к которой привязан золотой колокольчик— «дар Валдая», а сверху — лихие русские кони с выгнутыми шеями и сани. Весь образ сувенира построен на ассоциациях с известной старинной песней. Однако Сергеев сумел избежать «развесистой клюквы», нашел свой язык, свою тональность.
Скульптор вспоминает, что в работе над сувениром, посвященным городам, ему помогли творческие командировки, которые дали возможность почувствовать лицо каждого города. В его скульптурах нет изображений реальных городских пейзажей, достопримечательностей. Они все персонифицировались в людей или сказочных персонажей. Так, например, «Тверские козлы» — это сгусток воспоминаний детства, когда он видел ярмарку с каруселями, продавцов, выкрикивающих свой товар. «Селигер» родился как смесь зрительных и слуховых впечатлении: зрительных — от бесконечной глади озера, слуховых — от петушиных криков и шума, производимого мальчишками-ныряльщиками. В результате появилось забавное и смешное мифологическое существо. Скульптура «На личное первенство» — шутка, плод веселой и задорной фантазии автора, сочинившего кентавроподобное существо с бородатыми «древнерусскими» лицами. Бородачи играют в... теннис. Ноги «кентавра» и туловище расписаны ярко и пестро. Композиция, как это часто встречается в работах Сергеева, построена «рельефообразно», то есть произведение рассчитано на обзор с одной стороны. Тема, связанная с далеким прошлым России, захватила и скульптора Глеба Садикова, создавшего четыре фигуры скоморохов (1966—1967): скомороха-кукольника, скомороха на медведе, скомороха-гусляра и скомороха-акробата, стоящего на голове. Эти совершенно самостоятельные скульптуры могут существовать отдельно или произвольно собранными в единую композицию. Персонажи решены обобщенно, условно. Их пластика — широкая, без передачи складок одежды, деталей — заставляет вспомнить майолику Гжели XVIII века. Но это не значит, что автор дает стилизацию под XVIII век. Его «Скоморохи» современны. Не наделяя скульптуры таким насыщенным ассоциативно-эмоциональным подтекстом, как это делает Сергеев, Садиков все свое внимание обращает на разрешение пластических задач построения фигур и разворота их в пространстве. Он как бы разыгрывает скульптурную сюиту, главным инструментом в которой является фаянс во всей его материальности, белизне, не загруженности цветом. Создавая «Скоморохов», Садиков не был новичком в скульптуре.