«Модерн» оказался очень сильным течением, которое захватило не только архитектуру и декоративно-прикладное искусство, но также живопись, графику, скульптуру. В своих символах «модерн» часто обращался к мистическому средневековью. В орнаментах преобладали блеклые тона, увядшие болотные растения с гибкими стеблями, различные переплетения трав, лилии, женские головки с распущенными волосами и пр. В этом стиле работало много талантливых людей. Из архитекторов наиболее даровитым был Ф.О. Шехтель. Интерьеры и убранство особняков часто создавались известными художниками (А.Н. Бенуа, Е.Е. Лансере, Л.С. Бакстом, В.М. Васнецовым и другими). Среди сооружений этого времени есть интересные произведения, законченно и полно выражающие основные принципы стиля и являющиеся лучшими образцами архитектуры «модерна». Быстро развился новый стиль в художественной промышленности. Однако если в области архитектуры и живописи в стиле «модерн» работали большие художники, то промышленность, и особенно заводы Кузнецова, не имела таких творческих сил. Массовая продукция кузнецовской фирмы, заполнившая русский рынок, пестрела изображениями томных русалок, печальных и таинственных пейзажей, фарфоровые и фаянсовые вазы обвивались лиловыми ирисами и грустно поникшими лилиями. Весь арсенал атрибутов «модерна» расцвечивал массовую продукцию, рассчитанную на невзыскательный вкус мещанства и буржуазии.
Особенно ярко проявил себя этот стиль в фарфоре, фаянсе и майолике, где стали акцентироваться текучесть объемов, асимметрия, утрата тектоники и четкости форм. В ряде случаев новые тенденции давали интересные результаты, особенно в майолике (например, работы М.А. Врубеля, В.Д. Поленова и др.). Однако кузнецовская фирма, гонясь за высокими тиражами и не имея на своих предприятиях ни настоящих постоянных художников, ни творческого отношения к созданию образцов, в своей массовой продукции выявила и подчеркнула всю пошлость, показную утонченность и фальшивость этого стиля. Популярность кузнецовской продукции у покупателей, множество наград, которых удостаивалась фирма, должны быть отнесены за счет великолепного технического исполнения изделий, необыкновенно быстрой перестройки производства на модные «стили». Такова была кузнецовская фирма, в которую, как указывалось выше, в 1870 году влился завод Ауэрбаха в селе Кузнецово Тверской губернии. Все производство завода подверглось реорганизации и техническому переоборудованию. С 1870-х годов и вплоть до революции на предприятии производились перестройки и нововведения. В 1875 - 1878 годах на Тверской фабрике были построены специальные здания для паровой машины, котельной, слесарной, прессовой, сделаны пристройки для размола массы, а также пущены 3 паровых котла, 2 паровых машины и др.
В сведениях по Тверской фабрике за 1904 год сообщается, что на выработке массы работают: 2 пресса для фарфора, 2 малых и 8 больших прессов для фаянса, 6 прессов для полуфаянса; белый товар обжигается в горнах (для фарфора служили 3 горна, для фаянса — 4, для полуфаянса — 3).
В 1910—1911 годах большие строительные работы на заводе в селе Кузнецово производит торговый дом братьев Потураевых. Воздвигаются трехэтажные корпуса для точения посуды и для склада. В 1911 году в новом живописном цехе устанавливается круговой муфель для обжига товара.
Систематические усовершенствования, техническое переоснащение производства ведут к росту предприятия в целом, увеличению количества рабочих и производственной мощности завода. Если в 1884 году на заводе работало 800 человек и выпускалось изделий на сумму 400 тысяч рублей в год, то через пять лет число рабочих и служащих достигает 1500, а в 1904 году уже 1620 человек, при этом выпускается изделий на 933 783 рубля. В 1913 году на заводе было 1726 человек и произведено изделий на 1 197 973 руб. В первые годы после приобретения Кузнецовым завода Ауэрбаха там продолжают изготовлять один фаянс; с 1884—1885 годов приступают к выпуску фарфора, а несколько позже — майолики, полуфаянса, строительных материалов и терракоты.
К началу XX века Тверская фабрика представляет собой огромное хозяйство с большими корпусами, паровыми машинами, водяной турбиной, лабораторией, хромолитографией, кирпичным производством, бондарной мастерской, а также больницей, училищем, богадельней и прочим.
В 1870-х годах на заводе в Тверской губернии для выпуска изделий часто используются старые формы и рисунки (в том числе и печатные). Однако тонкая монохромная печать, прославившая когда-то завод Ауэрбаха, теперь перестала удовлетворять покупателей. Для придания изделиям большей пышности печатные рисунки начали дорисовывать яркими надглазурными красками, что лишало гравюру на фаянсе присущих ей качеств (тонкости штриха, нюансировки силы тона, монохромной строгости) и придавало предмету ложную живописность и грубую пестроту. Порой так поступали со старыми, давно выпускавшимися рисунками ауэрбаховского времени, например, использовали известные гравюры с надписями «Л.Г. Уланского полка», «Е.В. Михаила Павловича». Нередко тарелки, украшенные печатными рисунками с последующей полихромной раскраской, имели широкий фестончатый борт, целиком покрытый яркой вишневой или зеленой краской. Вообще в этот период на заводе часто применяли для декора печатные рисунки. Одним из любимых был рисунок, целиком закрывавший всю тарелку, густо испещренный видами Одессы. Изделия первых лет (видимо, 3 - 5) иногда еще имели, как указывалось выше, марку «Быв. Ауэрбахъ»; иногда рядом добавляли: «Фабрики М.С. Кузнецова в Твери».
Постепенно облик изделий, выпускаемых на заводе в селе Кузнецово, меняется, расширяется ассортимент, который в 1880-х—1890-х годах становится поистине огромным. Из фарфора делают чайную и кофейную сервизную и штучную посуду: блюдца, кукольные, чайные приборы, сахарницы, сливочники, стаканы, чашки чайные, чайники и др. Одновременно в производстве обычно находится до 20 фасонов чайных сервизов.
Из фаянса изготовляют столовые сервизы и штучную посуду: блюда, круглые, овальные, икорницы, кружки, подливочники, салатники, сухарницы, тарелки, фруктовницы, чашки с блюдцами и т.п. Каждый вид изделия из фарфора и фаянса выпускается разных форм, разделок и размеров. Так, например, фарфоровые сливочники имеют фасоны: «репкой, Рафаэля, узлом, витая ручка, английский, трактирный, одесский, манжетный»; столовые фаянсовые сервизы — «заграничный, берлинский, вырезной край, французский, гранистый, саксонский, бантом, Чикаго, соломенная грань» ; суповые фаянсовые чаши выпускают 13 наименований.
Для создания форм посуды и мелкой пластики на Тверской фабрике в конце XIX — начале XX века было 6 скульпторов, вышедших из местных рабочих, наиболее способным из которых в то время считался А.С. Олехов.
Новые живописные орнаменты создавали рабочие-живописцы, которым мастер давал соответствующее задание. Мастерство фабричных живописцев было высоким. В их цветочных орнаментах, написанных легко и виртуозно, прослеживаются лучшие традиции русской живописи по фарфору и фаянсу. Множество изделий украшалось заграничными деколями. Сервизы и штучная посуда декорировались различными способами, начиная от простой отводки и крытья до деколей, рисовки кобальтом и пестрения. Часто применяли штампы, печать и обильное украшение посуды золотом. Распространенным декором было теневое крытье, где цвет менялся в силе тона, начиная от очень бледного и кончая ярким. Часто теневое крытье дополнялось цветочными орнаментами в виде деколей.
Большинство форм посудных изделий, как из фарфора, так и из фаянса, было вычурным, перегруженным рельефной орнаментацией. Крышки изделий имели причудливые навершия в виде бантов, завитков, ручки изготовлялись витыми. Так, все предметы сервиза, называвшегося «граненым» и выпускавшегося на заводах в селах Кузнецове и Песоченское, так как он пользовался, видимо, большим спросом у покупателей, украшены «ложковым» рельефом. Этот мотив назойливо наносился на большую суповую миску, вазу для фруктов, масленку, соусник и даже на маленькую горчичницу. Края тарелок и блюд фестончатые, борта испещрены мелким рельефным орнаментом. Ручки и навершия на крышках представляют собой два завитка, связанных бантом. Такие перегруженные рельефом изделия дополнительно украшались золотыми отводками, полихромными букетами цветов, обильно пестрились золотом. В столовой и чайной посуде часто употребляли так называемую «соломенную грань» — предметы сплошь покрывали тонкими параллельными бороздками. Расписывали и фарфор и фаянс в одном живописном цехе. Без учета материала, размера и формы предмета на него наносили один и тот же рисунок и деколи.
Как уже отмечалось, целый ряд предметов посуды выпускали одновременно несколько заводов Кузнецова, и порою «тарелки тверского фасона» делала Рижская фабрика, а блюда «по гарднеровскому образцу» — Тверская.
Особенно велик был ассортимент майоликовых изделий. На заводе в селе Кузнецово из майолики делали скульптуру, пепельницы, кувшины, вазы, кружки секретные, корзины для фруктов, горшки цветочные, сливочники, жардиньерки, зеркала, табуреты, бочонки, подсвечники, чернильницы, курительные приборы и многое, многое другое для бытового обихода.
В погоне за созданием вещей удивительных, занимательных, которые могли бы привлечь покупателя, завод совершенно не заботился о выражении качеств самого материала — фарфора или фаянса. Множество изделий имитируют расписное и резное дерево, металл, растительные и животные формы.
Каталог продукции Товарищества М.С. Кузнецова информирует, какие масленки, сухарницы, табачницы и т.п. изделия выпускал завод. Названия их очень примечательны, даже не видя предмета, можно почувствовать тенденцию к развлекательности, сюжетности в самых обычных утилитарных вещах. Например, масленки делались «курицей, тыквой, дыней, на лебеде, редькой, маком, блинами, спаржей, раковиной, капустой, карасем, пчелой, бантом, орехом, калачом, земляникой, городами, рыбой, луковицей, колосом, коробкой, грибами, яйцами, цыплятами, ананасом» и т.д.
Утилитарные качества в этих предметах играют минимальную роль. Художник не задумывается над тем, чтобы форма говорила о назначении вещи и сама вещь была удобна в быту. Главное внимание обращалось на иллюзорность произведения. Фаянсовая масленка, пепельница или другое изделие своими формами и цветом полив должны как можно ближе передавать выбранный оригинал, как бы дублировать его. Масленка-огурец, масленка-тыква выглядели «как живые» огурцы и тыквы. Идя по такому натуралистическому пути, кузнецовские художники доходили до полной потери чувства меры. Так, на Тверской фабрике изготовлялась масленка в виде огромной мухи, спинка с крыльями которой снималась как крышка. Голова, глаза, ножки, крылья, увеличенные до невероятных размеров, со скрупулезной точностью передавали строение мухи. В натуральную величину выполнялись петух и курица с мелкодробной трактовкой перьев (верхняя часть снималась). Изготовлялась также масленка — блины на тарелке. Художник стремился передать пористость блинов, поджаристую корочку и даже стекающее с них масло. Натуралистическая продукция Кузнецова была столь популярна у покупателей и выгодна фабриканту, что ее изготовляли на протяжении всего времени существования кузнецовской фирмы, независимо от того, «русский» ли стиль или «модерн» были в моде.
Основной тенденцией в скульптуре было то же стремление к занимательности, развлекательности, что и в посуде. Произведения часто перестают быть просто декоративными предметами, частью убранства интерьера, а наделяются бытовой функциональностью: фигурка опирается на ствол дерева, который служит карандашницей, жанровая сценка дополняется пнем, являющимся вазой для цветов. Ассортимент мелкой пластики был очень велик. Здесь и жанровые сценки с фривольным содержанием, и персонажи в западноевропейских средневековых или русских костюмах, и «античные» сюжеты, и переведенные в фаянс известные картины русских художников («Охотники на привале» В.Г. Перова или «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» Н.Н. Ге). Тема картин, их идейное содержание, композиция, освещение, цветовые соотношения — все искажалось в фаянсе, теряло смысл и художественные достоинства, перерастая все в тот же «занимательный сюжет», привлекавший невзыскательных покупателей. Подход к ним был столь же безразлично ремесленный, как при создании сухарницы типа «а ля грек» или «венгерского» фасона.