Глава 1. 1809-1870 годы. В первой половине XIX века, когда в селе Домкино Корчевского уезда Тверской губернии был основан фаянсовый, ныне Конаковский, завод, в России усиливался кризис крепостнической системы: развивались товарно-денежные отношения, росла промышленность, в том числе и фарфоро-фаянсовая. По данным «Статистических ведомостей о состоянии российских мануфактур 1815 по 1821 год», в 1813—1814 годах в России существовал 31 керамический завод, а в 1817 году уже 45.
К XIX веку Россия пришла не новичком в керамическом деле. Она имела солидный опыт в лице старых народных промыслов Гжели, а также завода Гребенщикова, Казенного фаянсового завода в Петербурге, Императорского фарфорового завода, фарфорового завода Гарднера в селе Вербилки и других, пока еще мало изученных предприятии XVIII века.
Производство тонкого фаянса зародилось у нас в начале XIX века и в первой четверти этого столетия сложилось в заметную для того времени промышленную ветвь. Во многих губерниях страны были открыты фаянсовые заводы, которые стали производить изделия для внутреннего рынка. Развивающееся русское фаянсовое производство делалось все более и более значительным и требовало к себе внимания. Однако интенсивное проникновение в страну иностранных товаров тормозило его рост, равно как и рост ряда других отраслей промышленности.
Один из зачинателей русской фаянсовой промышленности — Андрей Ауэрбах—в 1811 году пишет: «Как выделываемый мною фаянс по доброте своей заменяет иностранный, а к тому ж по деятельности моей удалось изобресть все потребные для оного материалы в самом отечестве, то и потребно дабы в чужие земли деньги не уходили... высочайше запретить ввоз таковой посуды, подобно как запрещены привозы зеркал, бумаги и пр., от такого запрещения фабрика моя не токмо будет в состоянии распространиться, но и многие другие охотники заведутся в государстве иметь сию необходимую посуду». Стараясь поддержать молодую русскую промышленность, правительство проводит на протяжении первой четверти столетия протекционистскую таможенную политику. Уже в 1800 году оказалось возможным запретить ввоз заграничных керамических товаров вследствие «достаточного количества фарфора и всякой каменной посуды глазуром», изготовляемых в России. В. 1822 году был введен особо жесткий тариф, который назначал высокие пошлины на заграничные изделия, а многие из них вообще запрещалось ввозить. Одним из проявлений политики русского правительства в области керамического производства было основание в 1798 году Казенного Киево-Межигорского фаянсового завода.
В 1826 году создается Мануфактурный Совет, а с 1829 года начинают регулярно проводиться мануфактурные выставки, на которых фаянсу отводилась видная роль. Его достоинства и недостатки подробно обсуждались, лучшие фаянсовые заводы получали награды. Русские изделия из фаянса постоянно сравнивались с английскими, которые в то время считались самыми лучшими в Европе. Английский фаянс, политой, расписной и с печатными рисунками, был широко известен в России. «Давно ли еще мы покупали прекраснейший Веджвудов фаянс по два рубля за дюжину тарелок? А ныне за дурной платим шесть рублей и дороже за то, что свой»,— с горечью восклицает обозреватель первой публичной выставки в Петербурге. Перед молодой русской фаянсовой промышленностью стояла сложная задача — победить на внутреннем рынке привозной фаянс и по технологическим показателям и по эстетическим качествам. В таких, с одной стороны, благоприятных, а с другой — сложных, конкурентных условиях возник в августе 1809 года в селе Домкино Тверской губернии один из интереснейших русских фаянсовых заводов, который вскоре занял ведущее место в отечественном керамическом деле.
Первые шаги этого завода связаны с именем аптекаря из Богемии Фридриха Христиана Бриннера, арендовавшего землю у помещика Ф. А. Головачева и пригласившего с известного фарфорового завода Гарднера мастера по составлению масс Рейнера и гончара-точильщика Кобоцкого. Однако вскоре Бриннер «почувствовал себя не способным к дальнейшему распространению оной» и 9 июня 1810 года продал свою фабрику Андрею Яковлевичу Ауэрбаху — лифляндскому провизору и бывшему мастеру Рейнеру.
В сентябре 1810 года единоличным владельцем фаянсовой фабрики становится А.Я. Ауэрбах, деловой и энергичный, который с первых же дней проводит ряд мер по укреплению своего предприятия. Уже в 1811 году он обращается к императору Александру I с просьбой выдать ему ссуду в 25 тысяч рублей. В том же письме он просит разрешения брать сырье в казенных землях и прислать солдат для поддержания порядка на фабрике. Пространно и неоднократно высказывает Ауэрбах свои соображения о необходимости неукоснительного выполнения запрета на ввоз иностранного фаянса в Россию. В 1814 году на фабрике в селе Домкино проводится ряд опытов по росписи и печати кобальтом, для чего из Швеции выписываются ящик кобальта и чайные чашки для образца.
В 1816 году в прошении к министру внутренних дел О.П. Козодавлеву. Ауэрбах отмечает, что для работы на его Фабрике крайне необходимы опытные мастера (лепщик или модельный мастер, фигурный живописец и мастер, который бы «мог через огонь золотить посуду»). Ауэрбах просит прислать этих мастеров с казенных фарфоровых заводов: «Я обязуюсь им производить тот же самый платеж, какой получают они от казны, и сверх того могу сделать им и прибавку, смотря по успехам их мастерства».
Видимо, деятельность Ауэрбаха стала быстро приносить свои плоды. «Я владею оной (фабрикой — Е.Б.) только 8 месяцев и уже посредством познаний, трудолюбивых стараний и пожертвованиями достиг до такой совершенной выработки фаянса, каковой, по признанию всех, никогда до сего времени в нашем отечестве не бывало, и приложенный при сем образец подтвердит истину мною сказанного»,— говорит он в письме от 8 мая 1811 года. Заявления Ауэбаха не были пустым хвастовством, так как известно, что уже в 1812 году заводу был заказан сервиз для великой княжны Екатерины Павловны — сестры Александра I и жены Тверского генерал-губернатора, принца Ольденбургского. Несколько позже, в 1815 году министр внутренних дел Козодавлев называет заведение Ауэрбаха «по отличной выработке и красоте изделий своих одним из весьма хороших в сем роде». Успехи завода подтверждаются и сведениями о росте его производительности. В 1811 году фаянса было изготовлено на 7846. а в 1815 — уже на 81 626 рублей. Успешное развитие завода затормозилось в период Отечественной воины 1812 года. Ауэрбах сообщает: «Жестокая 1812 года война, оставившая и на фабрике моей следы потерею времени, ибо все работники удалились, и в течение четырех месяцев всякое производство остановилось... После 1812 года я вынужденным нашелся снова набирать людей, иное вновь заводить и еще потерять несколько месяцев для приведения всего в порядок».
Однако уже в 1815 году мы застаем фабрику в селе Домкино Корчевского уезда оправившейся и значительно окрепшей. В это время на фабрике работают 119 вольнонаемных рабочих («настоящих мастеров 2, учеников 26, живописцев 14, кузнец 1, чернорабочих 56. приказчиков 2, женскому полу чернорабочих 18»). На земле, арендованной у Головачева, имеются «нарочно выстроенные деревянные покои, дом собственный для самого содержателя, для точения посуды 2 дома. Машин 3 для молотьбы состава, точильни 2 с машиною, дом для делания капселя, цедильня 1, горн о 2-х печах для обжигания посуды, 4 горна для обжигания рисованной посуды, для закалу песка горн, красильня 1, для мастеровых и рабочих людей 12 флигелей, кузница 1, погреб, магазины (склады — Е. Б.) для посуды, 2 амбара, конюшня, 2 сарая, 2 коровника, кирпичный сарай и 1 баня». В 1815 году вопрос с сырьем для производства фаянса заводом Ауэрбаха был полностью решен. Песок привозили из Дмитрова, глину — из Глухова, поташ и олово — из Москвы, сурик делался на самом заводе, а дрова были местные, с дачи Головачева.
Все перечисленное свидетельствует о быстром становлении фаянсового предприятия, создании необходимой производственной базы. Ауэрбах горделиво замечает в 1816 году: «Изделия моей фабрики публикою приняты с великим одобрением. Я не могу даже удовлетворить всем требованиям покупателей, несмотря на то, что в последнее время выработка моего фаянса простирается до весьма значащего количества. Сей кредит приобретен прочностью, добротою и хорошим видом оного».
В первые годы существования завода Ауэрбаха в селе Домкино Тверской губернии на изделиях ставится марка «Auerbach». Однако обозначение марки русской фабрики латинскими буквами без указания ее местонахождения считалось в то время грубым нарушением указа правительства.
Всем фабрикантам предписывалось, чтобы они «непременно налагали на своих изделиях клейма с означением российскими литерами имени фабриканта и место, в коем фабрика находится». В указе же Сената от 4 февраля 1815 года строго замечалось: «...на коих не будет клейм, означающих ясно и не сумнительно, что они действительно российской выработки, поступаемо было на основании законов о запрещении ко ввозу заграничных товаров», то есть эти изделия должны были конфисковываться как незаконно ввезенные. Это мероприятие русского правительства по отношению к молодой промышленности было вызвано желанием оградить ее от иностранной конкуренции.
Видимо, после замечания, полученного Ауэрбахом в 1816 году, завод начал ставить на изделиях новую марку: «Ауербахъ. Корчева» или сокращенно «А. К.», выполнявшуюся тиснением в массе. Какова же была продукция завода в селе Домкино Тверской губернии? Известно, что в 1815 году там было изготовлено: «сервизов столовых 313, сервизов столовых рисованных 48, чайных приборов 275, столовых приборов 6, столовых приборов рисованных 6, чайных приборов 25»; в следующем, 1816 году: «столовых сервизов 310, чайных приборов 297, чайников 1386, тарелок столовых 735 дюжин, тарелок десертных 476 дюжин» Эти данные свидетельствуют о том, что завод за пять-шесть лет своего существования освоил производство разнообразного и сложного ассортимента.
До нас дошло немного изделий этого времени. В музеях их насчитывается десятка два. Среди них тарелки, суповая миска, лоток, молочник, сахарница, чернильница, песочница, вазы, скульптура. Большинство изделий первых лет существования завода, то есть с маркой «Auerbach», отличаются простотой форм, тактом и скромностью в украшении, что, впрочем, будет характерным и для продукции завода последующих десятилетий. Предметы столовой и чайной посуды украшали ручной росписью в виде цветов, небольших листочков, тонких веточек. Орнаменты выполняли одной или двумя красками, иногда размещая их на цветной ленте охристо-желтого оттенка. В легком стремительно-танцевальном ритме несутся эти вереницы цветов и трав по бортику тарелок и блюд, непрерывной лентой опоясывают молочники, суповые миски, сахарницы. В рисунке много непосредственности и живости, вместе с тем он строго продуман, выверен композиционно и в цвете, написан умелой рукой (например, тарелка с зелено-коричневым орнаментом на желтой ленте из собрания Государственного Исторического музея или суповая миска из Государственного Эрмитажа).
Очевидно, что уже в первые годы своей деятельности завод располагал достаточно опытными живописцами, которые сумели не только живо и профессионально расписать выпускаемые изделия, но и определить художественное направление для всей продукции завода. Интересно одно из ранних произведений — маленькая песочница из чернильного прибора. Она имеет форму, близкую к кубу; на четырех ее гранях размещены однотонные пейзажные мотивы (беседка, деревья и др.), исполненные от руки быстрыми прикосновениями тонкой кисточки. Вся песочница покрыта светло-охристой краской. На этом теплом фоне хорошо смотрятся небольшие коричневые изображения, своей безыскусственностью и легкостью линий напоминающие путевые зарисовки. В произведении хорошо найдено соотношение предельно простой компактной формы и небольших, легко читаемых, обобщенных рисунков.