К сведению читателей: юго-западная часть района (с. Завидово, п. Новозавидовский и п. Козлово) входила в то время в состав Клинского уезда Московской губернии и поэтому при изложении не охвачено. О Городне — Редкине кое-что узнать удалось, хотя они был Тверского уезда. 28 февраля тверская военная радиостанция получила первые сведения о начавшейся в Петрограде революции. Начальник гарнизона генерал Пичулевский сейчас же созвал совещание командиров частей гарнизона, на котором был выработан план «подавления вооруженными силами назревающего переворота». Как ни пытались скрыть радостную для народа весть, вся губерния узнала о низложении кровавого деспота и ликовала, в том числе и жители Корчевского уезда, до которых слух дошел и со стороны Москвы. На радость пели залихватские частушки вроде: Царь Николашка,Жена его Сашка,Сын их Алешка,В пекло вам дорожка! В 1905 году за пение этой частушки (только последняя строка: «Витте-балабошка») сажали в тюрьму и даже расстреливали.
1 марта в селе Кимрах Корчевского уезда ссыльные социал-демократы — большевики организовали демонстрацию солдат и рабочих. Демонстранты разоружили полицию и арестовали пристава. Избраны исполком общественных организаций и Совет рабочих и солдатских депутатов. В Совете преобладали большевики.
8 Марта Тверская губернская земская управа получила из города Корчевы сообщение о сожженных крестьянами имения председателя Корчевской уездной земской управы Корвин-Литвицкого и об убийстве самого помещика.
19 марта газета «Правда» опубликовала статью «О земле» за подписью «Рабочий М. Калинин». Товарищ Калинин доказывает необходимость конфискации кабинетских, удельных, монастырских и помещичьих земель, исходя из сообщений о погроме имений. В качестве примера М.И. Калинин приводит сообщение о сожжении имения корчевского помещика Корвин-Литвицкого.Еще ранее, 11 ноября 1916 года тверской губернатор получил секретное сообщение о высылке под надзор полиции в Иркутскую губернию крестьянина д. Верхней Троицы Яковлевской волости Корчевского уезда Михаила Ивановича Калинина - впоследствии всероссийского и всесоюзного «старосты», председателя ВЦИК, ЦИК СССР, а последние 8 лет жизни — Председателя Президиума Верховного Совета СССР. В конце марта Кимрский Совет рабочих и солдатских депутатов послал приветствие московской большевистской газете «Социал-демократ». В апреле из рабочих Кузнецовской фабрики Корчевского уезда создана местная организация РСДРП (большевиков), в которую вступило 27 человек.
6 мая Кимрский Совет Корчевского уезда в «Правде» опубликовал сообщение, что приказ Гучкова № 2 вызывает возмущение солдат (А.И. Гучков как военный министр Временного правительства пытался этим приказом восстановить муштру и палочную дисциплину времен царизма, а также смертную казнь на фронте и в тылу — Б. М.).
В мае солдаты тепловозного железнодорожного батальона (село Кимры) приняли резолюцию, приветствующую Ленина и его соратников. В резолюции говорится, что линия большевиков, руководимых Лениным, «единственно верна и подлинно социалистична. Пусть на Вас, лучшего и мужественного вожди революционного пролетариата, клевещут со всех сторон буржуазные и социал-патриотические газеты, но Вы смело несете знамя международного социализма. Поэтому на Вас и клевещут со всех сторон, потому что позиция Ваша — нож острый для буржуазии. Эта позиция действительно открывает верный путь борьбы за социализм и эта позиция не дает буржуазному влиянию свернуть рабочий класс со своего классового пути, как дали свернуть германские социал-демократы. Привет вам, тт. Карл Либкнехт и Ленин!».
В начале июня 2-я рота тепловозного батальона Савеловского железнодорожного парка Корчевского уезда перед отправкой на фронт на совместном собрании с Кимрским Советом приняла резолюцию, в которой говорится: «Своей партией мы считаем РСДРП, только революционную ее часть, так называемую партию большевиков». 14 июня в рабочем театре при фабрике Кузнецова ответственный организатор Московского областного бюро РСДРП (большевиков) прочел лекцию о политических партиях в России (фамилия лектора не указана – Б. М.).
18 июля по всей России происходили демонстрации протеста против готовившегося новым военным министром А.Ф. Керенским наступления на фронте — народ требовал мира. Оно оказалось преступно неподготовленным и провалилось. В этот день в селе Кимры проходил митинг, в котором участвовало около трех тысяч рабочих, кустарейи крестьян соседних деревень. На митинге принята большевистская резолюция. В связи с этим газета «Социал-демократ» отмечала, что «влияние большевиков среди рабочих и солдат Кимр преобладающее. Большевики создали и руководят профсоюзами, создали на развалинах мелкобуржуазного и обывательского кооператива рабочий кооператив «Вперед», организовали рабочий клуб « К свету». Но чем шире и глубже влияние большевиков, тем больше бесится буржуазия и, идейно бессильная, как и всюду, борется с нами клеветой и травлей». Газета в то же время указывает на успех эсеров у буржуазии. Большевики сумели поднять на борьбу за правое дело не только рабочих и солдат - в основном крестьян в шинелях, а и само трудовое крестьянство. Начались так называемые «самочинные действия», т.е. самовольные потравы и покосы, рубки леса и даже захваты земель. Так самовольно была скошена крестьянами трава в имении «Александровка», что находилось между Городней и Коромысловом (после революции там был основан конезавод). Не пощадили крестьяне деревьев в лесной даче, принадлежавшей Желтиковому монастырю в Твери. А крестьяне деревни Елизаветино (попала в зону затопления), что стояла напротив деревни Безбородово (Московская губерния) на другом берегу реки Шоши, приступили к разделу земли. Крестьяне деревни Жуково (попала в зону затопления в 1937 году) Петр Сабуров, Андрей Скворцов, Сергей Шантурин, Петр Гусев, Николай Разоренов, Михаил Басукинский и другие написали коллективный протест против проведенных Временным правительством 20 августа жульнических выборов в уездную земскую управу, но заявление оставлено без внимания, благо «временные», давая своим приспешникам вместо одного - по пачке бюллетеней, протащили в земство нужных им людей. Удалось большевикам привлечь на свою сторону и часть интеллигенции, в частности — учителей. В связи с бешеным ростом цених реальная зарплата катастрофически падала. Паек получали далеко не все, а кому давали карточки - те не могли стоять в длинных очередях (подготовка к урокам, уроки и проверка тетрадей).
Начало учебного года отнесли на 1 октября, потом хотели перенести на февраль, оставив учителей без жалованья, но это вызвало бурный протест педагогов, учащихся и их родителей — и пришлось властям Временного правительства отступить. Но задерживалась выплата зарплаты, так как налогов никто не платил, да и «керенки» стоили не больше бумаги, на которой были напечатаны. Крайне обострилось продовольственное положение губернии, особенно в связи с притоком беженцев из западных частей России — их перестали принимать, отсылая в Вятскую, Пермскую губернии и даже в Западную Сибирь. Многие так и остались здесь. По официальным, явно заниженным данным, в губернии числилось 825 тысяч голодающих, из них в Корчевском уезде — 22 тысячи. Пайки все уменьшались, поскольку не хватало хлеба и муки, и дело дошло до выдачи так называемого «месива», т.е. по сути корма для свиней. Стали громить продовольственные лавки, а заодно и винные погреба. «Народная» милиция боялась стоять на посту, особенно в темное время суток: стреляли в спину, подкрадывались и зазевавшихся били по голове обухом топора, молотком, овладевая оружием. Порой она и сама участвовала в расхищении казенного имущества, так что для уголовных элементов открылось широкое поле «деятельности».
Почти каждые сутки – днем и ночью – проводились повальные обыски и обвалы. Искали «дезертиров», которые «пятками голосовали против войны». Ловили беглых военнопленных. Шпиономания охватила военных и штатских — в каждом неуравновешенном или чересчур уравновешенном человеке чудился враг. Буржуазия,как и дворянство, чуя близкий конец своего господства, пришла в состояние полного разложения, деморализации. Не только в губернском центре, но и в «злачных» местах Корчевы, Кимр и Кузнецова или на дому устраивались кутежи и пьяные оргии. Словом, по Маяковскому: Ешь ананасы, рябчиков жуй. День твой последний приходит, буржуй. Разброд коснулся и духовенства, которое в условиях царившего в стране голода вело далеко не скромный и праведный образ жизни, грубо нарушало религиозные заповеди. Стремясь улизнуть из революционного Петрограда в «более спокойную» Москву, «русский Наполеон» Керенский наводнил Тверь (куда должно было переехать Управление Николаевской ж.д.) и близлежащие станции Редкино, Завидово и другие войсками для обеспечения безопасности своей персоны. Это вызвало панику вдоль всей магистрали — люди думали, что «прут немцы». Пришлось от этой затеи отказаться, но не только по указанной причине — вряд ли всему составу Временного правительства удалось бы скрыться от кары народной, ведь бежать удалось только самому премьеру, а остальные «временные» угодили в Петропавловку.
Митекин Б. Горячая весна и жаркое лето 1917 //Заря, 1987.- 1, 7 мая