Пушкин на диване. 1936 год, в стране развернулась подготовка к 100-летию со дня гибели великого русского поэта А.С. Пушкина. И тогда же Конаковский фаянсовый завод получил уведомление о том, что предприятие утверждено экспонентом Всемирной выставки, проведение которой намечалось в 1937 году в Париже, и что ее девиз: «Промышленность и искусство в современной жизни». Многие деятели, чей творческий труд был тесно связан с промышленностью, откликнулись на призыв Советского правительства создать для этой выставки произведения промышленного искусства, достойные нового времени, созвучные социалистической эпохе. Среди них был и руководитель нашей первой в массовой фарфоро-фаянсовой промышленности художественной лаборатории И.Г. Фрих-Хар. Художник с увлечением включается в творческое соревнование. Работает он над новой моделью столового сервиза, получившего название «Граненый». Но Пушкиниана не дает ему покоя. И, возможно, проводя в муках творчества бессонные ночи, он представлял себе, как творил свои великие произведения Александр Сергеевич. И вот создана скульптура «Пушкин на диване». С какой непосредственностью и даже наивностью изображает Фрих-Хар великого поэта! Мы чувствуем, что еще минуту назад Пушкин забылся от напряженного труда в жарко натопленной комнате. И вдруг мысль словно обожгла его. Он встрепенулся, приподнялся и наклонился к столику, чтобы тут же записать ее. Посмотрите, как Фрих-Хар переносит на поэта свои привычки, свое окружение. Мы знаем, что после работы Исидор Григорьевич любил прилечь на диван в теплой комнате, что около дивана у него стоял столик, где наготове лежали карандаши и бумага. И все это мы видим у Пушкина, даже диван не пушкинской эпохи, а наш современный, середины 1930-х годов. Художник фаянса через столетие как бы разговаривает с великим художником слова, сочувствует его житейским невзгодам и неизмеримой тяжести творческого труда. Этим Фрих-Хар еще и еще раз подчеркивает, что Пушкин — свой, истинно народный поэт, чья жизнь неотделима от жизни Фрих-Хара, тебя, меня. Если в «Старом городе» и «Негре под пальмой» А.М. Горький открыл трагизм и драматизм, то «Пушкин на диване» стал вершиной выражения лиризма, лиризма мужского, скупого на ласку. Фрих-харовские «Пушкин» и сервиз «Граненый» поехали в Париж. Устроители выставки — французы, строгие и бескомпромиссные ценители искусства — не прошли мимо шедевра Конаковского фаянса. За «Пушкина на диване» Фрих-Хару была присуждена Золотая медаль. А вот сервиз «Граненый» не заметили. Слишком похож он был на многие другие подобные комплекты. В этом направлении в то время еще не было сделано такого коренного перелома, как в скульптуре.
Прошло почти полвека, но и теперь эта задача пока еще стоит перед молодыми художниками завода. Скульптура «Пушкин на диване» не какое-то уникальное произведение. В предвоенные годы, а также в конце 1940-х годов завод ее выпускал серийно, и популярность ее высока до сих пор. Иначе чем можно объяснить, что нет-нет да появятся в Конаково объявления к жителям с просьбой продать эту скульптуру. А почему бы заводу не возобновить выпуск этого шедевра?
Лубов Г. Пушкин на диване // Заря, 1983. – 24 дек.
Шашлычник-узбек. Эта скульптура была первым произведением И.Г. Фрих-Хара, созданным в фаянсе на Тверской фарфоро-фаянсовой фабрике. Корни замысла этого произведения уходят в Среднюю Азию начала 20-х годов, на Туркестанский фронт, где сражался с басмачами молодой скульптор Фрих-Хар. И вот в 1928 году, когда он освоил фаянсовую технологию, изучение которой начал за два года до этого, одним из первых произведений в новом для него материале стал «Шашлычник-узбек». Но прежде чем рассказать о художественных особенностях этого произведения, следует охарактеризовать время, когда оно создавалось.
Во второй половине 20-х годов многие наши художники «заболевают» пришедшей с Запада модой на примитивное искусство. Их подражание народному стилю в большинстве своем было лишь очередным приступом формализма, поисками «свежей крови». И может показаться, что первые произведения Фрих-Хара — это дань модному течению. Но это не так. Фрих-харовский примитивизм носит иной характер. Родство скульптора с народным творчеством его родины — Кавказа создает соответствующие предпосылки для творческой переработки мотивов восточного быта. Его примитивизм — это творческий метод вышедшею из народа талантливого самородка. Своего «Шашлычника» Фрих-Хар увидел жарким летним днем, когда солнце добела раскалило камни древного Самарканда. Медно-красное тело сильного, веселого, ловкого узбека, лоснящееся бликами глазури от солнца и жары, прикрыто не традиционным узбекским полосатым, а темно-вишневым халатом. В данном решении отдана дань декоративности в ущерб традиции, так как полосы сняли бы цветовой контраст, раздробили бы фигуру и измельчили образ. Скульптура не велика — ее высота 37 сантиметров, но выглядит она монументальной. Смелость в сопоставлении цвета и формы, отход от мягкой «глиняной» пластики в изображении окружения шашлычника, условность и в то же время убедительность решения темы делают эту скульптуру одной из выдающихся работ Фрих-Хара. Со времени своего появления на свет «Шашлычник-узбек» стал одним из ярких проявлений социалистического реализма в малой пластике, от которого началось становление советского конаковского фаянса. Недаром «Шашлычник-узбек» вместе с его продолжением — «Старым городом» экспонировался на Всесоюзной выставке скульптуры малых форм, посвященной 50-летию образования СССР.
Сейчас «Шашлычник-узбек» занимает почетное место в главном музее советской керамики в Кускове. Один из экземпляров скульптуры является достоянием хранилища образцов фаянсового завода.
Лубов Г. Шашлычник-узбек // Заря, 1983. – 5 ноября
Старый город. Публикации с продолжением обычно свойственны периодической печати. Однако предоставляемое нами произведение малой пластики является в своем роде продолжением темы восточного базара, начатой И.Г. Фрих-Харом в скульптуре «Шашлычник-узбек», о которой рассказывалось в предыдущем рассказе нашего цикла. В той скульптуре художник, по-видимому, не смог выразить все свое восхищение великими народными торжищами, они продолжали волновать его. Поэтому он развивает тему, расширяет и углубляет ее.
«Старый город» — это самаркандский базар начала 1920-х годов. И. Фрих-Хар теперь показывает нам небольшой уголок, молекулу восточного базара. Для Создания образа восточного базара Фрих-Хар мог использовать многофигурную композицию в стиле его большого скульптурного полотна «Похороны товарища», над которым работал примерно в эти т годы. Но он решает новую художественную задачу более экономными средствами.
В композиции, высота которой около 38 сантиметров, всего три персонажа. Бородатый мужчина с ношей на голове, безбородый юноша, сидящий на коврике у корзины с фруктами, и навьюченный осел. Их расположение таково, что все они как бы переходят друг в друга. Этим приемом автор передает немыслимую сутолоку базарной толпы и в то же время индивидуальную отрешенность частников торговли, живущих каждый своим мирком, своими интересами. Их трое. Однако мы реально чувствуем, что где-то рядом машет жестянкой шашлычник, и сотни, тысячи других людей и животных выполняют привычные базарные дела. И снова Фрих-Хар отказывается от пластичных округлых форм в деталях «мёртвого» окружения людей. Медно-красные тела людей, тонированные черной краской борода, брови и глаза, размалеванная таким же цветом тюбетейка, золотисто-коричневые фрукты, легкие штрихи на коврике — и все, если не считать, конечно, типично фрих-харовскую вольность, у ног осла золотом раскрашены шарики завоза - этого извечного крестьянского богатства, умножающего плодородие земли, делающего производительнее труд сельского труженика.
Несмотря на то, что скульптура создана более полувека тому назад, она не потеряла своей первозданной свежести и сегодня служит отличным наглядным пособием молодым художникам при разработке тем народного быта. Советское искусствоведение обратило внимание на восточные скульптуры Фрих-Хара сразу же после их появления, они получили высокую оценку и стали классикой советской фаянсовой малой пластики. Их экспонируют на всех ретроспективных выставках советского декоративно-прикладного искусства.
«Старый город» занял, почетное место в фондах сокровищницы русского и советского изобразительного искусства — Государственной Третьяковской галереи.
Лубов Г. Старый город // Заря, 1983. – 17 ноября